Библиотека

Кристоф Бёкель: «Мы должны честно и открыто говорить»

Автор: Артем Зорин

Второй по значимости приз фестиваля "Из Саратова-с любовью", учреждённый администрацией города, получил фильм Кристофа Бёкеля (Германия) «Чернобыль-невидимый вор», который рассказывает о судьбах людей, оказавшихся жертвами ядерной катастрофы

- Фильм, который представлен в конкурсе, во многом продолжает темы ленты «По следам отца», которую Вы привозили на фестиваль в прошлом году. Но эти фильмы разделяет почти 20 лет. Изменился Ваш взгляд на Россию? 

- У меня всегда был контакт с Россией. Потому что после того, как был снят первый фильм, мы поженились с Мариной, которая была моей переводчицей во время съемок фильма об отце. И до 1991 года мы жили вместе между Москвой и Германией. Когда она умерла, я продолжал до 1995 года наполовину жить в России для того, чтобы дорастить моего приемного сына, довести его до поступления в институт. Продолжала существовать моя совместная с российскими коллегами фирма, киностудия. И надо было помочь людям пройти тяжелые времена, которые на тот момент были в России. Поэтому тот путь, который прошла Россия в эти годы, был передо мной, я, можно сказать, принимал в нем участие. Реально присутствовал в это время в стране. Конечно, я могу сказать, что разница в том, что было в 1987 году, и тем, что происходит сейчас, просто огромная. Москва в то время была просто городом, а сейчас стала самостоятельной планетой. 

- Как Вы нашли героев этого фильма? Возникает ощущение, что они Вам – не чужие люди? 

- С главным героем Димой я познакомился через Наталью, которая тоже появляется в фильме. Наташа была близким другом нашей семьи. Я познакомился с ней в поезде Вена-Москва, и с тех пор мы сотрудничали как коллеги, и она вышла замуж за одного из моих друзей. И в 2000-м году она написала мне письмо, в котором рассказывала о своем школьном друге Диме. И спросила, не хочу ли я сделать фильм об этом человеке, потому что у него очень трудная судьба. Я написал сценарий, разослал, и практически все телекомпании отказались от этой идеи. Они сказали: у нас уже все это было, негативная тема и вообще наши жители не хотят знать этого. Кто сейчас интересуется Чернобылем? А летом 2001 года у меня была поездка в Казахстан с остановкой в Москве. Наталья тоже была в этой поездке, и мы вместе посетили Диму. У нас сразу установился теплый эмоциональный контакт, словно мы давным-давно друг друга знаем. Я подумал, что не важно, где я достану деньги, все равно я буду снимать этот фильм. Я договорился о съемках со своим старым другом-оператором из Москвы. 

- Вы сами помните 1986 год - конец апреля, начало мая? Помните свои впечатления? 

- Первое, что я услышал, что что-то у них произошло. Но у нас об этом было очень мало информации, практически ничего не было понятно. И впервые масштабы катастрофы я смог осознать только 1 мая 1986 года. Я был в гостях у своего брата и прочел в газетах. Были какие-то непонятные слухи по телевидению. Но ясной картины не было. И политики, которые тогда выступали, говорили, что ничего серьезного нет. Подруга, с которой тогда мы были вместе, позвонила в Министерство экологии и спросила, что нужно делать. А там ответили, что ничего не нужно – все нормально. Но она все последующие дни сидела дома, чтобы под осадки, которые, вероятно, были радиоактивными, не попали ни она, ни ее трое маленьких детей. У нас в Германии существует полк военных врачей, которые занимаются лечением болезней, вызванных радиацией. Они проводили замеры в областях северной Германии, из результатов которых стало понятно, что, следуя всем предписаниям, их лаборатория должна была быть эвакуирована. 

- По мере создания фильма менялось ли отношение к теме? 

- Конечно, с каждым фильмом меняется что-то в тебе. Самое главное, что я вынес из этой картины, это то, что я сумел глубже познакомиться с жизнью Марины в Краснокаменске. Я узнал, что в городе, где жила Марина, проходили ядерные испытания. Я узнал это от ее бывшего супруга. Мне Марина этого не говорила. И, похоже, что Марина как-то пострадала от испытаний, которые там проводились. У матери Марины, когда ей было около сорока, был обнаружен рак почек. Ее прооперировали, но спустя 8 лет она умерла. Я узнал, что рак почек – это типичное последствие радиационного заражения. И после смерти Марины меня больше всего мучил один вопрос, почему женщина, такая молодая и красивая, любимая мною, умирает от рака, когда ей всего 36 лет. При создании этого фильма я понял, какие причины могли вызвать это заболевание. Работа над лентой помогла мне понять масштабы катастрофы. Тысячи людей умерли от различных заболеваний, миллионы продолжают жить на зараженных территориях. Я многое чувствовал подсознательно, но затем столкнулся с фактами, которые подтвердили мою правоту. Проблема в том, что мы все живем в одном мире, но пытаемся отстраниться от общих проблем. Мы знаем, что на Украине и в Белоруссии что-то происходит, но отодвигаем это от себя. Работая с материалами, ты начинаешь понимать, насколько это важно – исследовать вопрос. Нужно честно, открыто говорить об этой проблеме, очень важной для всего современного мира.


Зорин А. Кристоф Бёкель: «Мы должны честно и открыто говорить» // Дневник «Саратовских страданий». 2006.